forest part 2

forest

Вчера ходила в лес(на самом деле не совсем, скорее опушка леса), отсняла огромное число кадров. Кое-что, на мой взгляд интересное из получившегося.

Растопка

Чем больше я читаю, тем  меньше мне хочется писать. Хотя все, что я пишу, вклеиваю, вырезаю делается исключительно для меня самой. Все эти слова не несут какого-то посыла, тем более глубоких идей, просто мысли, рассуждения. Когда мне было семь я сделала что-то вроде азбуки. Это была небольшая тетрадка. На каждой странице одна буква, несколько слов, начинающихся с этой буквы, рисунки и иногда добавляла небольшое стихотворение или пословицу.

И вот, сейчас, не знаю почему, вспоминаю я эту книжицу и понимаю, что это лучшее, что я когда-либо делала в этом плане. Она несла реальную пользу, пусть не для общества(боже, как громко звучит), а для меня. А это уже что-то. Все, что я писала(пишу, буду писать) это слова, которые похожи на дым, он выходит из труб и исчезает в воздухе. Конечно, какое-то время дым заметен и иногда он бывает таким сильным, что кажется, что про него ещё долго будут говорить, но в любом случае со временем от него не останется ничего. А эта азбука останется в моей "печи". В трубу она точно не вылетит. Да, и "дрова" в детстве были сухими и чистыми, а теперь? Теперь они отдают плесенью и тяжело поддаются огню. Вот такая аллегорическая сказка про растопку печи.    

Голод

Пока мы стояли, я думал можно ли назвать просто голодом то ощущение, которое мы испытали там, на мосту. Я задал этот вопрос ей и она сказала:

-Не знаю. Есть так много разновидностей голода. Весной их еще больше. Но теперь это уже позади. Воспоминания - тоже голод. 

Я не всё понял из её слов.

Мы попали к Мишо и прекрасно пообедали, но когда мы поели и о еде уже не думали, чувство, которое на мосту мы приняли за голод не исчезло и жило в нас пока мы ехали на автобусе домой. Оно не исчезло, когда мы вошли в комнату и легли в постель, и когда мы любили друг-друга в темноте, оно тоже не исчезло. И когда я проснулся и увидел в открытые окна лунный свет на крышах высоких домов, оно тоже не исчезло. Я отодвинулся, чтобы луна не светила мне в лицо, но заснуть уже не мог и лежал с закрытыми глазами и думал об этом. Мы оба дважды просыпались за ночь, и теперь она крепко спала, и на её лицо падал свет луны. А я всё думал об одном и том же и по прежнему не мог ничего понять. А еще утром я видел обманную весну...

Всё там было непросто - и бедность, и неожиданное богатство, и лунный свет, и справедливость или зло, и дыхание той, что лежала рядом с тобой в лунном свете.

(Эрнест Хемингуэй)